Свершилось!

[bubochka]

Мой любий друг, товарищ и т.п. Марина Муляр, она же Юма Антрацит настолько прониклась Наруто, что пишет по нему цикл стихов.
С любезного разрешения автора, перепощиваю.

Нарутомания-1. Генерал





Ты командуешь армией, не разжимая губ,
Твои глаза — солёный морской лёд.
Я знаю тебя, я сочувствую врагу,
Я знаю войну — она тебя отберёт,

Она тебя уведёт и оставит жить,
А ты захочешь назад, а назад нельзя,
И все тобою взятые рубежи —
Как все тобою потеряные друзья.

Никто не посмеет встать на твоём пути,
Она уничтожит всех, чтобы ты был с ней,
Цветных ракет нарядные конфетти
И множество прочих, дразнящих взгляд огней.

А мы, твой штаб, то-ли гвардия — хрен поймёшь,
Мы пьём энерджайзер, когда засыпаешь ты,
А потом будет так: ты выймешь консервный нож
И знамя победы порежешь нам на бинты.

Нарутомания-2. Медик.




Как хорошо, что мне теперь легко,
Сданы в багаж гламурность и кокетство.
Я девочка, осилившая детство,
Я грею на спиртовке молоко.

Мне до рассвета раненых поить,
Неторопливо, мелкими глотками.
Так славно не сидеть над дневниками,
Что впору над спиртовкой воспарить.

Сиятельнее белого листа
Стерильный бинт — волшебные странички.
Моя любовь спокойна и чиста,
Похожая на труп в анатомичке.

Тем больше шансов увидать звезду,
Чем глубже темень, чем скорее смеркнет.
Я — сакура в пылающем саду,
Я — ниндзя-медик, личный недруг смерти.



Нарутомания-3. Маска



Кто я под маской, что у меня с лицом?
Вспомнить свою улыбку — был бы счастливей всех.
Мания суицида, навязанная отцом,
В тихом ночном окошке — смертельный серп.

Разные отраженья в разных моих глазах
Это чужие слёзы из-за моих потерь.
Дайте моё увечье, дайте мой страх назад,
Я не хочу остаться тем, кем живу теперь.

Мертвенный свет бессонницы зеркало напоил,
Страшно бродить по комнате. Зажмурься и вновь прозрей:
Если твои умения в сущности не твои,
Может весь ты — мозаика из мёртвых врагов и друзей.

Полночь шагами лёгкими чуть шевелит траву,
Страшные сны одинаковы у труса и храбреца.
Я перед самой смертью маску свою сорву,
И не узнает смерть моего лица.


Нарутомания-4. Тотем


Я такая большая, что мне ваши беды близки,
Как ребёнку близки злоключения божьей коровки,
Все людские движения так тяжелы и неловки,
А за мной остаётся серебряный контур реки.

Я скольжу по траве, я неслышно плыву по земле,
Ваши души — росинки на трепетных кончиках стеблей,
Ваши сны — паруса на корабликах тёплых постелей,
Ваша ночь перед боем — нетронутый чай на столе.

Я привычно ловлю ваши души уже на лету..
И сую их обратно, как гусениц в жёлтые клювы,..
Я люблю вас, жестоких и глупых, я очень люблю вас,..
Потому что холодной спиной ухожу в пустоту.

Надо мной и над вами вселенная скручена в жгут,..
В белых блёстках комет, чёрных дырах, проеденных молью,..
Я — огромный тотем, за края переполненный болью,..
Я — из древних чудовищ, что в сказках детей берегут.

Нарутомания-5. Политик


История дробится в орденах,
Где наши жизни, всадники, стратеги?
Где наши жизни, на каких стенах
Отмечен рост навылет? Помнят стены.

А скажут, что статистика стара.
Она стара, её глаза слезятся.
Где наше недожитое вчера,
И завтрему тогда откуда взяться?

Гори, гори, но что-то не горит,
Ну не горит, хоть как не начищали,
Оно такое чёрное внутри,
Оно такое мёртвое в металле.

Цветной металл на тёмном чердаке,
На дне комода пальцами наткнёшься,
Края заточишь — выйдет сюрикен,
На глаз прикинешь — и не промахнёшься.